История (19)
Гарматин Алексей Прохорович, 1912 года рождения, уроженец хутора Гусынка (Литвиновского) Белокалитвенского района Ростовской области, в РККА призван в 1938 году Константиновским РВК.
Сегодня Ильинское сельское поселение, куда входит хутор Гусынка – это приграничная территория к Усть-Донецкому району.
В семилетнем возрасте потеряв мать, а в 1927 году отца, работал чабаном. После окончания 5 классов в местной школе, вступил в колхоз, работал рядовым колхозником, бригадиром. За хорошую работу был направлен в военную школу.
Служба в армии
В 1935 году окончил комсомольское отделение в Высшей
коммунистической сельхозшколе им. Сталина в Ростове-на-Дону. В 1936-1937 год работал в Цимлянском райкоме комсомола заведующим отдела пионеров, в 1938 году – в Цимлянском райкоме партии. В этом же году отправлен на переподготовку в административный запасной состав при Константиновском райвоенкомате.
В августе 1938 года назначается военкомом Семикаракорского районного военного комиссариата. Здесь же проживала его первая жена Фисько Елена Савельевна, её младшая сестра Бугаева Валентина училась в средней школе ст.Семикаракорской.
30 марта 1944 А.П. Гарматин женился второй раз. Супруга, лейтенант медицинской службы Валентина Иосифовна Медюха, с 8 августа 1942 по 16 июня 1943 года была командиром санитарного взвода в 1159-м стрелковом полку 351-й стрелковой дивизии на Северо-Кавказский фронте. Награждена
медалью «За боевые заслуги» – за организацию в трудных условиях хорошего ухода за раненными во время боев с 19 по 23 февраля 1943 года за хутора Свистельников и Солодковское.
31 декабря 1939 года Гарматину доверена должность политрука. На этом посту в военкомате он встретил начало войны.
Первую боевую награду, Орден Красной Звезды, Алексей Прохорович получает за отличное проведение мобилизации военнообязанных и поставку гужевого и механизированного транспорта для частей Красной Армии, а также обеспечение вывода военнообязанных из Семикаракорского района в июле 1942 года.
В конце 1942 года учился и окончил курсы «Выстрел» при Закфронте по штабному курсу, после чего был направлен в действующую 56-ю Армию, где был ст. адьютантом 1/187 азсп.
В начале 1943 года, после ранения отозван на работу в военкомат и в мае этого же года переведён из Семикаракорска в Ростов-на-Дону на должность военкома Железнодорожного района. 2 июня 1943 года ему присвоено звание капитан.
«Военный комиссар военкомата Железнодорожного района г. Ростова-на-Дону отлично провел мобилизацию военнообязанных и поставку гужевого и механизированного транспорта для частей Красной Армии. Задания командования выполнил в срок и досрочно. При вынужденном отходе, в июле 1942 года, обеспечил полностью вывод ресурсов военнообязанных из Семикаракорского района. Достоин правительственной награды Ордена «Красная Звезда». Облвоенком Ростовской области.
Так в конце 1943 года были оценены его заслуги перед Роди-
ной в горячем июле 1942 года.
С июня по октябрь 1944 года – военком в Ленинском РВК
г. Ростова-на-Дону.
В конце 1944 года Гарматин во второй раз отправится на фронт, откуда уже не вернется.
29 октября 1944 года зачислен в резерв СКВО. 7 января 1945 года – в резерве 3-й Армии. В феврале1945 года убыл в распоряжение начальника отдела кадров 2-Белорусского фронта.
Следующий орден Отечественной войны 2-й степени Алексей Прохорович получил пятого марта 1945 года в должности старшего адъютанта 336-го стрелкового батальона Белостокского полка 5-й стрелковой Орловской Краснознаменной орденов Суворова и Кутузова дивизии, за мужество и отвагу в боях с немецкими захватчиками.
Из наградного листа:
«12 февраля 1945 года противник, при поддержке танков, бронетранспортёров пытался овладеть высотой 79,2. Находясь в одной из рот, капитан Гарматин мужественно и стойко отражал натиск превосходящих сил противника, умело организовывал связь с поддерживающими средствами, отбил нападение врага, нанес противнику потери до 32 убитыми и раненными, удержал занятый рубеж.
За проявленные решительность и смелость, обеспечившие
отражения контратаки превосходящей численности и закрепления данного рубежа, капитан Гарматин представлен к награждению орденом «Отечественной войны II степени».
15 марта в боях на территории Восточной Пруссии, при атаке на противника, западнее населённого пункта Кальвальде, Алексей Прохорович был удостоен следующей награды. В этом бою Гарматин, исполняя обязанности командира стрелковой роты, проявил воинское мастерство и исключительное мужество. С началом наступления, когда в соседней роте вышли из строя все офицеры, капитан Гарматин принял командование на себя.
Яростно сопротивляясь шквальному пулемётному и артиллерийскому огню, повел две оставшиеся роты на рубеж врага. Первым впереди бойцов ворвался во вражескую оборону в лесу, где в местной схватке уничтожили три немецких пулеметных расчета и 45 гитлеровцев.
За проявленное военное мастерство и исключительное мужество
представлен к ордену Красного Знамени.
19 марта, при овладении населенным пунктом Вальтерсдорф, где сегодня расположен польский хутор Пенцишево (Pęciszewo), несмотря на сильный вражеский огонь, продвинулся вперёд. Немецкие пулемёты мешали дальнейшему продвижению. Гарматин, организовав огонь ручных пулемётов, уничтожил три немецких пулемёта вместе с расчётами. Ворвавшись в деревню, капитан Гарматин, обойдя сопротивляющуюся группу немцев с двух сторон, силою своих бойцов в ближнем бою истребил до 35 гитлеровцев, чем способствовал выполнению боевой задачи. В этом бою тов. Гарматин героически погиб. Посмертно награждён орденом Отечественной войны 1-й степени.
В поисках хорошей жизни дедушка и бабушка Лиды еще в довоенные годы переехали из Украины на Дон.
«Перед войной, в 30-е годы, был страшный голод, и наша семья потеряла двух кормильцев, деда и отца. Мать ушла на заработки, ходя по дворам и выполняя разную работу для спасения своей матери и нас, троих детей, от голода».
Проблема нищенского существования семьи Лиды не оставляла их до начала Великой Отечественной войны. Даже когда враг подошел к Азову, где поблизости жила семья Лиды, мама все время пропадала на заработках и не смогла спасти Лиду.
«Мы часто по ночам смотрели на отдаленный Азов и видели огни ночного города».
В первый год войны самолеты немецкой авиации бомбили противоположный берег Азовского моря, особо не доставляя неприятностей селу, где в 40 километрах от моря проживала Лида. Но на второй год войны враг активизировал свои действия, и немецкая авиация непрерывно бомбила город.
«После очередной бомбежки села по улицам шли раненые и везли убитых. Мы понимали, что враг подошел совсем близко, и беда не минует наше село».
Когда фашистские части зашли в родное село Лиды со стороны Азова, жители спрятались в заранее выкопанных окопах в своих огородах, часть – в своих подвалах, а молодежь заранее была выпровождена родителями в донскую степь.
«Все прошлое хорошо помнится, а сегодняшнее забывается, – серчает в разговоре Лидия Васильевна. – Когда мы, молодежь, вернулись в родное село, повсюду хозяйничали немецкие солдаты, а потом за порядком следили уже местные полицаи. Через несколько дней на территории кладбища расстреляли всю семью одного из руководителей местного предприятия, не пощадив ни старую бабушку, ни молоденькую невестку, ни подростка-старшеклассника. Мальчишку, избив, заставили копать себе и родственникам могилу».
В одну из теплых осенних ночей в дом Русаковых ввалился полицай Колесников в сопровождении немецких солдат, которые вывели Лиду на улицу. Здесь, у родного дома, Лида увидела своих подруг, таких же четырнадцатилетних девчонок из своего села. С ними стоял немецкий офицер и пытался о чем-то разговаривать. Всех отвели в местную комендатуру, расположенную в здании бывшего сельсовета, где было собрано несколько десятков молодежи и молодых женщин.
«Утром нас погнали в Азов в сопровождении нескольких немецких солдат и полицаев, – вспоминает Лидия Васильевна, – а из Азова перевезли в город Ростов на биржу труда, которая располагалась во дворе бывшего банка, на пересечении улиц Садовой и проспекта Ворошиловского. Там всех продержали до октября месяца, а потом, погрузив в товарные вагоны, отправили на запад. Куда, никто ничего не знал. Кто-то сумел сбежать по пути следования до Ростова, кто-то в Ростове, кого-то выкупали. Но в нашей семье было четверо подростков и бабушка, которых обеспечивала одна мама, и выкупить меня было просто нечем».
Лида еще не знала, что её с подругами привезли в лагерь Освенцим. Первым концлагерем в Освенциме стал Аушвиц-1. Всего в лагере Аушвиц-1 насчитывалось 24 двухэтажных здания (блока). Блок № 11 называли «Блоком Смерти». С 6 октября 1941 г. по 28 февраля 1942 г. в блоках № 1, 2, 3, 12, 13, 14, 22, 23 были размещены советские военнопленные, которых затем перевели в лагерь Аушвиц-2 Биркенау.
В 1941-1943 годах лагерь был обнесён двойным проволочным забором, по которому пропускался электрический ток высокого напряжения. Весной 1942 лагерь Аушвиц-1 с двух сторон был обнесён железобетонным забором. Охрану лагеря Аушвиц, а затем и Аушвиц-2 Биркенау, несли военнослужащие войск СС из соединения «Мёртвая голова». Мерой наказания практиковались медленные убийства: провинившихся либо сажали в герметичную камеру, где они умирали от нехватки кислорода, либо морили голодом до смерти. Между блоками 10 и 11 находился пыточный двор, где заключённых пытали и расстреливали. Аушвиц-2 (также известный как Биркенау, или «Бжезинка») – это и есть, собственно, Освенцим. В нём, в одноэтажных деревянных бараках, содержались сотни тысяч евреев, поляков, русских, цыган и узников других национальностей.
Пригнанные вошли в составе огромной колонны на закрытую территорию, как казалось четырнадцатилетней Лиде, небольшого поселения с улицами и многочисленными деревянными постройками – бараками. В бараках стояли двухъярусные, сплошные деревянные нары, на которых не было никакой подстилки.
«Мы, подростки, ночевали на втором ярусе, подложив под голову свои мешки с вещами. Так мы прожили несколько месяцев. Нас никуда не гоняли и не вывозили».
И только месяцы спустя, уже на работах в Германии, она поняла, что миновала ужасы германского ада концлагеря Освенцима. С неё постепенно сходил туман затмения всего происходившего вокруг. Она вспомнила, как после пересечения польской границы, их, 30 девчонок и женщин, насильно заставили раздеться и отправиться в какое-то помещение, где сверху хлынули потоки холодной воды. И прозвучала резкая команда: «Мойтесь, вам дано полчаса!» Их сумки со скромным скарбом были отброшены в отдельную кучу от собственных вещей и обработаны каким-то раствором для дезинфекции «восточных пленниц» от загрязнения «арийской территории». При выходе из ледяной «бани», польская надзирательница, забыв об общем славянском происхождении, била в спину попавшихся под руку девчонок и женщин. Зажав железный обруч небольшого колеса тележки в свой кулак, пыталась сделать больнее и тем самым выразить какую-то ненависть к восточным славянкам. А сколько раз по пути следования, да и в самом «лагере смерти», её, молоденькую, симпатичную девушку унижали, рассматривая как живой товар на рынке, заглядывая в рот, проверяли зубы, как у породистой лошади?! Впрочем, подобным и более унизительным процедурам подвергались все узники лагеря. Возможно, что выдержав эти испытания, а также благодаря привлекательной внешности, Лида попала во вторую группу заключенных.
Как стало известно потом, число жертв этого лагеря составило более миллиона человек.
В 1942 году отдали в эксплуатацию участок 1 (там помещались мужской и женский лагеря). Новые заключённые ежедневно прибывали на поездах в Аушвиц-2 со всей оккупированной Европы. Прибывших делили на четыре группы. Первая группа, составлявшая примерно ¾ всех привезённых, в течение нескольких часов отправлялась в газовые камеры. В эту группу входили все, признанные непригодными к работе, прежде всего, дети, старики, женщины.
Приблизительная пропускная способность крематориев: № 1 (за 24 месяца) – 216 000 человек, № 2 (за 19 месяцев) – 1 710 000 человек, № 3 (за 18 месяцев) – 1 618 000 человек, № 4 (за 17 месяцев) – 765 000 человек, № 5 (за 18 месяцев) – 810 000 человек.
В лагере также широко практиковались медицинские эксперименты и опыты. Изучались действия химических веществ на человеческий организм. Испытывались новейшие фармацевтические препараты. Заключённых искусственно заражали малярией, гепатитом и другими опасными заболеваниями. Нацистские врачи тренировались в проведении хирургических операций на здоровых людях. Часто производилась кастрация мужчин и стерилизация женщин, в особенности молодых, сопровождавшаяся изъятием яичников. Вторая группа заключённых, куда была отобрана Лида, направлялась на рабскую работу на промышленные предприятия различных компаний. Вплоть до освобождения, до 1945 года, в комплексе Аушвица были приписаны к фабрикам около 405 тысяч заключённых. Из них более 340 тысяч скончались от болезней и избиений, либо были казнены. Но и здесь, если так можно сказать, девушке «повезло». Она попала не на промышленное предприятие, а на хозяйственную работу в Берлинскую семью немецкого торгового представителя. Хотя и там условия проживания были не лучше, чем у работников предприятий – восточных узников лагерей.
Дом находился в нескольких кварталах от рейхстага. Девушка проживала в маленькой комнатке на верхнем этаже. Единственное крохотное оконце было расположено на крыше, и, глядя в него, можно было видеть только берлинское небо. Питание было настолько скудным, что Лидия Васильевна до сих пор вспоминает ненавистную хозяйку Люцию Людерман. Она могла выбросить оставшуюся еду, но не дать её работникам.
«Сначала нас, работников, вообще не выпускали на улицы Берлина. Потом мы могли быстро передвигаться по немецким мостовым, не имея права заходить на пешеходные тротуары. У всех наемных работников на одежде были нашивки. У украинцев на рукаве – маленькая тряпочка с изображением пшеничного колоска. У нас, русских, впереди, на груди – большой лоскут с тремя немецкими буквами «OST» с голубоватым оттенком. Мы ходили по мостовым, где гоняли военнопленных на работы на промышленные предприятия. Я еще по пути следования видела на одной из железнодорожных станций, как в параллельно стоящем эшелоне с военнопленными из зарешёченных окон тянулись руки и крики о просьбе дать попить. Но немецкие солдаты ходили и с силой били прикладами карабинов по рукам пленных. Эти фашистские сволочи, вообще не считали нас за людей. У хозяина дома Эриха был рабочий офис, где работали немки. Не все немецкие женщины относились к нам жестоко. Особенно после первых бомбежек Берлина английской авиацией отношение к нам стало более благосклонное, они даже отдавали нам свою поношенную, почти новую одежду. Фронт приближался, и бомбардировки участились, рабочие места в Берлине стали сокращаться. Много магазинов было разрушено, у немцев начались перебои с продуктами. Сколько прожила в немецкой семье, столь долго я ничего не знала о событиях на фронтах нашей страны и союзников, и никогда не видела ни одного русского. Конечно, может сам Эрих и знал положение дел из газет и радио, но я и читать по-немецки не умела, да и газет в доме и в офисе не видела. А на приемнике, стоящем в зале дома, висела табличка с запрещающей надписью на немецком языке подобного содержания: «Прослушивание радио карается смертью!»
Понимая, что продуктов стало мало для пропитания собственной семьи, меня опять отвезли в концлагерь. И все, что дали мне другие немецкие женщины, в том числе и мать хозяина, Эриха, скупая хозяйка Люция забрала. Кроме того, что она относилась ко мне с ненавистью, нередко наносила побои и оскорбляла, она еще и выпроводила меня в том, в чем я к ним попала».
Узники концлагеря Освенцим были освобождены 27-го января 1945 года войсками 60-й армии 1-го Украинского фронта под командованием генерал-полковника Курочкина. Непосредственное участие в освобождении концлагеря принимали части 106-го стрелкового корпуса 60-й армии и 115-го стрелкового корпуса 59-й армии 4-го Украинского фронта, которые освободили узников двух восточных филиалов Аушвица.
По разным подсчетам, в боях за освобождение Аушвица-Биркенау отдали свои жизни от 234 до 350 советских солдат и офицеров. Но Лида этого не знала, её успели отправить среди первых партий заключенных на запад.
«Не успели прибыть в «лагерь смерти», как из-за приближающегося фронта всех спешно стали вывозить дальше на запад, в другие лагеря, – вспоминает Лидия Васильевна. – Со своими подружками я уже не встретилась. По прибытии в другой западный лагерь, нас опять разместили по деревянным баракам, но условия проживания были немного лучше. Вместо длинных, голых деревянных нар, здесь были поставлены одиночные двухъярусные деревянные кровати с соломенной подстилкой. Но и здесь мне, уже вместе с подружившимся девчатами из России и Украины, не пришлось долго задержаться. Через несколько дней после прибытия наступила какая-то странная тишина, продлившаяся день или два. Не были слышны лай собак, крики немецких солдат.
Как-то утром забегает к нам в барак молодая женщина и кричит: «Выходите! Посмотрите вокруг! Нас никто не охраняет уже несколько дней!» И мы все пошли в разные стороны, но в основном все гражданские шли на запад, вперемешку с отступающими немецкими частями».
Перед советским руководством, в августе 1944 г., когда части Красной Армии перешли государственную границу с Польшей, встала проблема возвращения больших масс советских граждан, угнанных немцами и по другим причинам оказавшихся за пределами СССР.
24 августа 1944 г. вышло постановление Государственного Комитета Обороны (ГКО) № 6457-сс, специально посвященное возвращению на Родину советских граждан, которые оказались по разным причинам за пограничной линией между СССР и Польшей. Из содержания этого постановления вытекало, что политика высшего советского руководства в данном вопросе была достаточно ясной и недвусмысленной, а именно: все эти советские граждане, безусловно, должны быть возвращены в СССР.
В последние месяцы 1944 г. и в 1945 г. ГКО принял еще ряд постановлений, касавшихся репатриации советских граждан.
«Но мы ничего не знали, – говорит в беседе Лидия Васильевна, – и поэтому шли, как и все, на запад. Но потом мы услышали, что с востока наступают русские части, и подумали: а куда мы тогда идем? В одном из западных поселков Германии, в котором мы остановились, ходило много мужчин в юбках и с волынками, играя свою национальную мелодию. Мы нашли кусок красной ткани и сделали из неё самодельные нарукавные повязки, на которых белой краской написали СССР. Потом нашли пункт, куда шли парни и мужчины из числа военнопленных и угнанных в Германию. Их отправляли в спецлагеря для проверки и последующей отправки на Родину. Но женщин там не принимали.
На несколько дней мы устроились на работу в подсобное хозяйство какого-то немецкого начальника, сбежавшего на запад и оставившего всех наемных рабочих, весь инвентарь и скот. Нас, троих девчат, наняли местные, бывшие наемные работники, как поваров. А через несколько дней, когда мы опять пришли к пункту отправки на Родину, к нам обратился пожилой майор с просьбой помочь в обработке документов репатриированных. Почти два месяца я занималась документами бывших наших военнопленных и таких, как я, насильно угнанных в Германию. Но наша донская земля и мои родные у меня не выходили из головы, и я попросила майора отпустить меня домой. Он долго уговаривал меня остаться у него на работе по оформлению документов. Но сердце разрывалось от желания увидеть родную семью и донскую землю. И я в скором времени, в составе таких же репатриированных, ехала в товарном вагоне на восток. На одной из станций наш состав остановился напротив военного эшелона. Наши солдаты пели песни, о чем-то весело разговаривали, ели дыни и арбузы. Мне так радостно и спокойно стало на душе. Хотелось тоже петь и плясать от радости, что я скоро увижу свои донские просторы и встречусь со своей семьей. Как они там?
Один из бравых солдат ел дыньку, такую же сочную, как наши донские, но кожуру бросал в открытую дверь нашего вагона. Я сделала ему замечание. Он ответил: «Заткнись, пока не пристрелил!» Я не была совсем уж «тихоней», и меня задело его оскорбление. Я ответила ему тем же: «Стреляй. Немец не пристрелил, хоть ты добьешь». И он схватился за оружие. Его, конечно, остановили другие, более разумные воины. Но я поняла, что меня ожидает дома, на родной, такой долгожданной земле».
Делами репатриации занималось Управление уполномоченного Совета Народных Комиссаров (Совета Министров) СССР. Это ведомство возглавлял генерал-полковник Ф.И. Голиков, бывший руководитель военной разведки. Ведомство пыталось установить общее количество советских граждан, оказавшихся за пределами СССР в годы войны, включая умерших и погибших на чужбине. В марте 1946 г. оно оценивало их численность в 6,8 млн. человек, в число которых входили и гражданские лица, и военнопленные. Выживших было около 5 млн. Исходя из этих данных, до конца войны не дожили примерно 1,8 млн. советских граждан. Вплоть до конца 1980-х годов документация по этому вопросу в нашей стране была засекречена.
Приехав на родную донскую землю, Лида окончила школу и получила образование семь классов. Сразу поступила в Ростовское педагогическое училище. Но продолжить учебу не смогла ввиду нехватки денежных средств для обучения. Нужно было покупать продукты питания, одежду, а денег в семье по-прежнему не хватало. Старшая сестра работала на Дальнем востоке, старший брат служил в армии на Украине. А младшая сестренка еще училась в школе. И мама Лиды опять одна тянула всю семью.
Через год вернулась старшая сестра, и тогда Лида смогла опять поступить в педучилище и успешно его окончить, получив специальность школьного учителя. В последующие годы Лида встретила красивого донского казака Николая, закончила обучение в пединституте, и жизнь вошла в спокойное семейное русло.
Но сколько Лида себя помнит, когда была депутатом, участницей партийных конференций, сколько получала Правительственных благодарностей, никогда и нигде она не упоминала о своем трагическом прошлом. И только когда вырастила своих детей и воспитала внуков, лишь тогда посмела сказать мужу о своем прошлом. Что она тоже видела рейхстаг, но с другой стороны. Более 50 лет Лидия Васильевна хранила свою «освенцимскую тайну».
Растороцкий Федор Никандрович, уроженец Воронежской области, с шестнадцатилетнего возраста начал свою трудовую деятельность учеником слесаря Лисковского депо Юго-Восточной железной дороги. Проработав помощником машиниста и машинистом, поступил в воронежский вуз. После окончания вуза окончил московские курсы красных профсоюзов.
В1934 году направлен ЦК ВКП(б) парторгом в депо города Елец, московской железной дороги, в 1936 году переведён парторгом в депо в г. Владимир.
В дальнейшем его биография прерывается на три года. Что произошло за три года, выпавших из биографии Растороцкого, нам удалось узнать из документов семейного архива.
В 1937 году Федора Никандровича арестовали по доносу «за антисоветскую агитацию». Его жена, Аллилуева Таисия Алексеевна, умерла при родах вместе с третьим ребёнком в новогоднюю ночь 1 января 1938 года, в Нижнем Новгороде, из-за отсутствия медицинской помощи. Старших двоих детей разобрали родственники...
С 1939 года работает помощником начальника паровозной службы Горьковской железной дороги. 1940 год – курсы Ивановской военной политшколы. В 1941 году направлен райвоенкоматом на фронт по линии ВКП(б). После курсов военного политучилища, в апреле 1942 года направлен старшим инструктором политотдела 156-й стрелковой дивизии 51-й Армии – той самой дивизии, которая защищала донскую землю от фашистских полчищ в июле 1942 года. Бойцы и командиры этой дивизии стояли насмерть до 28 июля на левом берегу Дона у посёлка Константиновского.
Фёдор Никандрович с женой и дочерью.
В июле 1942 года 156-я стрелковая дивизия удерживает оборону на Донском рубеже против немецких танковых и моторизованных дивизий. В эти тяжёлые дни обороны дивизия переходит из подчинения 51-й армии в подчинение 37-й армии. Нехватка снарядов и мин для орудий и миномётов, недостаток инженерных оборонительных сооружений, отсутствие минных полей способствуют прорыву немецких частей на левый берег Дона.
Взят Ростов, враг рвётся на Кавказ и Сталинград, враг ежедневно, по нескольку раз в день, пытается форсировать левый берег, но воины 156-й дивизии продолжают удерживать оборону. Не так просто под огнём противника покинуть место обороны, без должной тягловой силы вывести орудия.
Из объяснительной Растороцкого сотруднику СМЕРШа спецлагеря № 174: «28 июля 42 года 156-я дивизия снялась у ст.
Константиновской и отходила через Маныч, связи не было. При переправе дивизия была разбита.
1 августа 42 г., я, с группой бойцов и командиров, пошёл из окружения на Кавказ. На протяжении 140 дней, сначала ночами, потом переодевшись, мы двигались за фронтом. Последний раз пытались прорваться через линию обороны противника у Армавирской железной дороги. Но ввиду сильной плотности обороны противника и ослабших бойцов вынуждены были оставить свою попытку. У ст. Ильинская закопали свои документы и документы политотдела, сменив имена, устроились на работу, смешавшись с местными жителями...»
Дальше Фёдор Никандрович описывает, как несколько раз они, окруженцы, собирали диверсионные отряда из местных жителей и военнопленных, рвали вражеские линии связи, распространяли листовки, организовывали саботажи на промышленных
и строительных объектах оккупантов.
В августе 1943 г., во время облавы, Растороцкий был схвачен, и с группой местных мужчин отправлен в Джанкойский лагерь в Крыму. В январе 1944 г. по состоянию здоровья переведён в Севастопольский лагерь, в августе 1944 года освобождён войсками 2-й Гвардейской Армии. После прохождения проверки, в декабре 44 г. направлен в 10-й запасной полк 2-й Гв. Армии.
В январе 1945 года Растороцкий напишет своей семье:
«Здравствуй, моя дорогая, моя милая дочка!
По некоторым обстоятельствам я не мог писать тебе письма, но теперь могу писать регулярно, так как нахожусь в другой части и на днях выезжаю на фронт...»
3 марта 1945 года стрелок 28-й отдельного штурмового батальона Растороцкий Фёдор Никандрович погиб в боях за освобождение Латвии.
В 1941 году 17-летний сын Растороцкого Владимир сбежал на фронт и был участником штурма Берлина. Дочь Евгения в 1944 году уехала восстанавливать разрушенную войной Украину...
В 2000-х годах, в результате поисковой работы, из ранее проводимых бесед с жителями района – свидетелями боевых действий 1942 года, отмечается отсутствие советских танков на территории района. В ряде воспоминаний послевоенных лет о боях на территории Константиновского
района нет упоминания об участии в них танков РККА.
При работе с архивными документами, поисковиками отряда «Донской» были найдены доказательства об участии в обороне п. Константиновского бойцами и командирами 138-й отдельной танковой бригады 14-го танкового корпуса.
По военным донесениям 138-й отдельной танковой бригады, 19 июля 1942 года в пос. Константиновском погиб командир 2-го танкового батальона Аркадий Николаевич Ткачев. На Константиновской переправе через р. Дон погиб командир 138-й танковой бригады полковник Андрей Иванович Труфанов.
18 июля 1742 года пропал без вести помощник командира роты по технической части 2-го батальона, воентехник 2-го ранга Иван Федорович Соловьев. (Приказ № 0908 от 13.10.42 г. и др.)
138-я отдельная танковая бригада была сформирована 9 июня 1942
года. На 11 июня командиром бригады был полковник Андрей Николаевич Труфанов, военкомом – полковой комиссар Алексей Иванович Колосов, начальником штаба – майор Николай Павлович Макаров, военкомом штаба – батальонный комиссар Дмитрий Харитонович Мельников.
На 15 июня 1942 года состав бригады: Т-34 – 30 шт, Т-60 – 20 шт, в ремонте – один Т-34. Личный состав – 992 человека, из них рядовых – 492,
младший ком. состав – 397. Потери – 4 человека.
На 20 июня 1942 года, 18.00, на ходу Т-34 – 44 шт, Т-60 – 21 шт.,
личный состав – 1089 чел. Из Сталинграда получено 15 танков Т-34.
По данным Алексея Валерьевича Исаева (сайт «Летне-осенняя компания 1942 г.»): «В этот период в составе Южного фронта отсутствуют все самостоятельные танковые соединения. Из составляющих танковых частей и соединений упоминаются: 5-я гвардейская, 15-я, 63-я, 64-я, 140-я танковые
бригады и 62-й, 75-й батальоны, второй батальон 136-й танковой бригады».
Из доклада начальника штаба Юго-Западного фронта начальнику
Генштаба Василевскому от 10 июля 42 года сообщается, что Харитонов
и Мехлис забирают транспорт для разоружения отступающих солдат и
офицеров. 14-й ТК имеет недостаток в рациях, автотранспорте и тракторах, не организован подвоз боеприпасов.
5-я гвардейская танковая бригада.
Второй батальон формировался в с. Петровка. Командир – гвардии капитан Петр Егорович Кудин. В составе – две танковые роты Т-34 по 9 машин. Командиры рот: гв. ст. лейтенант Д.Т. Кретов и Г.С. Маркарьян.
Взвод управления: один Т-34 и три Т-60, командир гв. лейтенант В.И. Буровик. В составе: 19 машин, 14 новых, 5 из ремонта.
По донесениям 138-й отдельной танковой бригады, танкисты ведут
бои 11-13 июля в районах Чертково, Зорьевки и Миллерово, 13-14 – Миллерово, 14-16 – Тарасовки, 14 – (1-й танковый батальон) – Глубокой, 15 –
Бариново, 16 – Колодезной, Кобычено, Никоноровки, 19 – Новочеркасска.
Основные потери – в районах Чертково, Тарасовки, Зорьевки и Никоноровки.
(Согласно списочного состава о погибших и пропавших без вести в этих районах, представленных помощником начальника штаба 138-й отд. т. б. капитаном Кругловым в 1942 г., ЦАМО).
Взвод обеспечения – 15 колесных машин из ремонта, комвзвода –
старший техник-лейтенант Г.Н. Гвоздик.
10 июля батальон получил задачу совершить марш Михайловка –
Петровка. В Петровку прибыла 21 машина, одна по техническому состоянию оставлена в пути следования.
11 июля. Батальон по приказу сосредоточен в с. Красновка в составе
15-ти танков Т-34 и 3-х – Т-60.
13 июля. По приказу батальон занимает оборону у отдельного совхоза по направлению Верхней Тарасовки.
14 июля. Связавшись с танковой группой, отошедшие в Глубокую
танки получили приказ выйти к Дячкино.
В 15.00 получает приказ двигаться по маршруту Нижняя Тарасовка,
Верхняя Тарасовка, курган Печеный, курган Водяной, Волошин, с.Ивановка, Липово-Романовка, Погореловка, Антоновка, Криворожье – для занятия Криворожья.
Дойдя до Волошина, танки вступили в бой с превосходящими силами противника. 9 танков отошли в Глубокое.
Танк, ушедший в Миллерово, столкнулся с танками и артиллерией противника, и был вынужден повернуть на Каменск. В районе Каменска,
встретившись с командиром 14-го ТК генерал-майором Раткевичем, направился с ним на Каменск. Так как переправы в Каменске были взорваны, танк затопили в Донце, чтобы не достался врагу.
15 июля. Получен приказ взять Верхнюю Тарасовку и, пробившись
к Миллерово, соединиться с 73-й СД. Командование поручено капитану
Николаеву. Николаев с шестью танками Т-34 выступил в район в. Тарасовки, где остановился до утра.
Утром 15 июля был получен приказ: один танк Т-34 направить на
Миллерово, а остальным прибыть в Каменск для соединения с группой.
Под Глубокой танки вступили в бой. Во время боя три танка были подбиты, один сгорел. Экипажи живы, ранены двое.
9 танков с командиром и комиссаром батальона, двигаясь в сторону
Криворожья, соединились с 15-й и 140-й танковыми бригадами и, достигнув Сидорово-Ивановки, натолкнулись на сильную оборону противника. Заместитель командира 15-й т. бр. принял командование всеми танками, и, связавшись со штабом армии, вырвавшись из полукольца окружения, прорвался к Каменску.
В Старой Станице 9 танков, получив приказ, ушли в Глубокую в рас-
поражение командира бригады.
...Вот описание одного боя экипажа КВ 15-й танковой бригады
13 июля 1942 года в степях на подступах к Дону.
Прекратилась подача горючего. Экипажу удалось своими силами
устранить неисправность, но на дороге показались две немецких бронемашины. Танкисты, опередив врага, подбили одну машину, другая скрылась. Следом показалась колонна вражеских танков, сначала 35 машин,
потом еще 40. Заняв удобную позицию в лощине, танкисты, подпустив
противника на расстояние 500–600 м, в упор расстреляли 4 немецких танка. Противник, не приняв боя, отступил, но затем, развернув строй из 55 танков, провел очередную атаку, где потерял еще 6 машин. В результате третьей атаки противник недосчитался еще 6 танков, 1 бронемашины и 8 автомашин с пехотой. Когда у наших танкистов кончились снаряды, фашисты подбили советский танк из 105-мм орудия на расстоянии 75 м.
Под покровом темноты и дымовой завесы от горящих немецких машин оставшиеся в живых танкисты, командир экипажа, двадцатидвухлетний лейтенант Семен Васильевич Коновалов, наводчик Дементьев и
проводивший ремонт танка зам. ком. роты техник-лейтенант Серебряков, захватив с собой один пулемет, скрылись в высокой траве. Через четыре дня они вышли на отдыхающих немецких танкистов и, воспользовавшись моментом, уничтожили экипаж одного из танков. Завладев машиной, они вернулись в свою часть, а на трофейном танке подбили еще три вражеских машины.
За этот подвиг в марте 43-го года С.В. Коновалову присвоено звание
Героя Советского Союза. (Сайт: Подвиг народа).
16 июля 10 танков Т-34 сосредоточились в Лихой, где ими был получен приказ отправиться в Садки. Здесь же, в Лихой, заместитель начальника особого отдела НКВД 5-й танковой бригады гвардии лейтенант Василий Федорович Латышев поймал агента румынской разведки – женщину, заброшенную для диверсионной деятельности.
17 июля получен приказ занять оборону по прикрытию переправ через Донец: Усть-Быстрянской, Нижне-Журавской. Но 18 июля в 16.00 батальон получает задачу оставить переправы и прибыть в Семимаячный. В 24.00 в Семимаячном получает приказ снова вернуться на переправы и занять прежнюю оборону.
Из доклада о боевых действиях танковой группы с 01.07 по 17.07
генерал-майора Алексеева (командир группы, в которую входили 5-я
гвардейская, 15-я, 140-я танковые бригады, 41-я мотострелковая
бригада и 113 отдельный заградительный дивизион):
«На марше 10–11 июля – низкая дисциплина, особенно водителей
колесных машин. Дистанция между машинами 140-й танковой бригады
увеличивалась в 2-3 раза, водители вели машины посередине дороги, не
придерживаясь правой стороны проезжей части, что способствовало созданию пробок.
Командир первого танкового батальона оторвался в ночном марше
на двух машинах, оставив батальон на произвол судьбы. При прохождении водных преград, песков и крутых подъемов, за организацию продвижения колонны и вытаскивание увязших машин беспокоился только командир батальона, остальные командиры просиживали в кабинах».
Управление радиосвязью затруднялось из-за плохой подготовленности радистов. Наблюдалась низкая дисциплина среди радистов 15-й танковой бригады.
Недостаточная подготовка водительского состава танковых бригад
вынудила оставить по пути следования 23 танка по разным причинам неисправности машин. Малая скорость тракторов приводила к постоянному отставанию их от танковых бригад. Опыта эвакуации танков у звакороты нет.
Согласно разведке 5-й танковой бригады, 13 июля в Криворожье сосредоточено до 150 немецких танков, с Чертково на Дегтево и Фомин движется до 100 танков противника, с Мешково на Павловский – 50 танков, с
Зотова на Фомин – 300 автомашин, в Александровке – 5 легких танков, с Криворожья на Благовещенск движется до 12 танков противника.
По данным воздушной разведки и разведки бригад, в направлении
Криворожья и Миллерово движется около 300 танков и свыше 1500 автомашин с пехотой противника, что составляет две танковые дивизии и
моторизованную дивизию.
При первых встречах с врагом в танковой группе продолжают возникать трудности ведения боев по причине трусости отдельных командиров и не налаженной дисциплины в ряде воинских подразделений.
По докладу Алексеева, при обстреле танками противника, мотострелковый батальон свернул на Глубокую и потерял связь с десантом и танковой бригадой, мотивируя свой отход приказом батальонного комиссара Блинова. Данные действия командира и комиссара мотострелкового батальона Алексеев расценил, как трусость. В дальнейших боях стрелковый батальон не участвовал.
Командир бригады, полковник Мельничук и комиссар танковой бригады оторвались от батальонов на легковых машинах, и попали под огонь
противника в Тарасовке. Бросив машины, ушли пешком, не имея связи с
батальонами и штабами. Батальоны были брошены на произвол. Оказывается, они самовольно оставили поле боя, и ушли на Тацинскую.
Начальник штаба майор Ковальский, двигаясь с рацией, во время боя
у Тарасовки, после ранения начальника связи, бросил рацию и убыл в
неизвестном направлении. Хорошо, что работу штаба возглавил старший
лейтенант, заместитель начальника штаба. Помощник начальника по технической части майор Панасенко ушел из бригады и отсутствовал 13–14 июля, бросив обеспечение ГСМ и эвакуацию бригады. Прибыв 16 июля, поднял панику, доложив начальнику штаба об окружении командного пункта, и предложил немедленный отход. Вместо розыска бригады, проспал всю ночь в кустах, несмотря на неоднократные предупреждения.
Мотострелковая бригада, в связи с отсутствием транспорта, шла пешим строем из Чеботовки в балку совхоза Тарасовского и попала под обстрел вражеских танков. В результате боя мотострелковая бригада была рассыпана по полю атакой немецких танков и разрозненными частями отошла на Глубокую, Каменск и Тацинскую. После боя с противником в районе Верхней Тарасовки часть отошла на восток...»
63-я танковая бригада прикрывает рубежи на Северском Донце, постепенно от Каменска спускается вниз. По распоряжению штаба Южного
фронта прикрывает переправы для отхода отступающих частей Красной
Армии, закапывая танки в землю, и противник, теряя время, людей и технику, не может продвинуться на западный берег Северского Донца.
Первый танковый батальон с ротой мотострелкового батальона занимает оборону на участке Западный и Бронницкий, с командным пунктом
в Усть-Быстрянской.
К Быстрянской переправе, где оборону занимают танки Т-34 младшего лейтенанта Дубоделова и лейтенанта Семенюка, подошли 9 танков
противника. Подпустив машины врага на расстояние 150–200 метров,
Т-34 открыли огонь и подбили 8 легких и один средний (Т-III) танки противника.
Подрывники части № 1080 56-й армии, осмотревшие подбитые машины, определили, что в машинах противника погибли все члены танковых экипажей, за исключением одного человека.
Через полчаса противник нанес массированный шрапнельный артиллерийский огонь и бомбовый удар по оборонительному рубежу
63-й танковой бригады. В бой вступили около 50 танков противника. В этом бою было уничтожено еще пять танков и до роты солдат противника. Подбит один Т-34, погиб механик-водитель сержант Николай Михайлович Бурцев.
В шесть часов вечера начался бой у Усть-Быстрянской переправы.
Противник подтянул сюда автоматическую пушку и крупнокалиберный
пулемет.
Командир башни танка Т-26, старший сержант Егоров, первым выстрелом уничтожил пушку противника с расчётом, а с двух последующих – пулеметную точку противника. Лейтенант Мирошниченко огнем из автомата убил старшего немецкого офицера, проводившего рекогносцировку левого берега реки. По приказу танки отведены с переправы.
22 июля, в районе г. Шахты, тяжелораненый заместитель командира
роты второго батальона лейтенант Георгий Денисович Мирошниченко,
прикрывая отход танковой бригады, продолжал вести огонь из подбитого
танка и уничтожил еще четыре вражеских автомашины с гитлеровцами.
По архивным данным, Мирошниченко считался погибшим 21.07.42 г.
(ф. 58, оп. 818883, д. 1086). В марте 1947 года был награжден орденом
Красной Звезды.
19 июля в шесть часов вечера командир бригады с резервом танков
выступил к Бронницкой и утром 20-го вступил в бой с превосходящими
силами противника, переправившимися на западный берег реки. Но удержать несколькими танками и измотанными в боях стрелковыми подразделениями натиск моторизованных и танковых частей противника был не в состоянии и постепенно, отступая, вёл оборонительные бои в районах Апаринского, Ещеулова, Крымского, Виноградного, Мокрого Лога.
На Бронницкой переправе, как и на других переправах, скопилось
много отступающих частей Красной Армии. Колонны повозок и машин
тянулись в несколько рядов вдоль дороги от хутора Хрящевского. Атакующие самолеты противника, беженцы и переправляемые гурты, и табуны животных постоянно осложняли переправу воинских подразделений.
Согласно данным о потерях частей обслуживающего аэродромного персонала 4-й воздушной армии, здесь в результате выхода танков противника к переправе, пропали без вести десятки бойцов и командиров.
Много войсковых подразделений, тракторов и машин оставлено на восточном берегу реки. Кто-то из них успел уйти ниже по течению через Донец или Дон, но многие попали в плен или были убиты. Убитые и раненые оставались на оккупированном берегу, а переправляющиеся вплавь попадали под огонь немецких танков. 18–19 июля сотни бойцов и командиров пополнили списки без вести пропавших.
За июльские бои бригадой потеряно своих 35 танков, а уничтожено
56 вражеских танков, две бронемашины, 8 орудий, 4 миномета, 32 машины с пехотой. Это еще раз подтверждает то, что там, где была хорошо организована оборона, враг терял в два раза и более чем обороняющиеся
уставшие бойцы и единицы военной техники.
В течение 19 июля тяжелые бои ведут и остальные бригады.
19 июля, по прибытию в Верхне-Кундрученскую командир батальона 63-й бригады получает задачу – овладеть переправой в Быстрянской. 20 июля батальон атакует переправу, но под огнем превышающих сил противника – до 50 танков, артдивизиона и до полка мотопехоты – теряет два танка Т-60, и один Т-34 отходит на исходные позиции, восточнее Троицкой.
С боями танки отходят к Мокрому Логу и, устраивая засады, бьют немецкие автомашины, танки и артиллерию, задерживая продвижение противника.
Батальон 63-й т. бр. отходит к Раздорской, Мелиховской переправе
и к Багаевской.
Ввиду отсутствия необходимых переправ большой грузоподъемности, танки Т-34 уничтожаются в районе Багаевский. Около двух десятков
машин были затоплены в реке Дон. После освобождения Ростовской области от фашистских захватчиков, большая часть машин была поднята из реки, восстановлена и отправлена на фронт, но часть машин, по словам работников речного флота, до сих пор находится в Дону.
Переправляются 4 автомашины и 107 чел. из состава батальона. Т-60
переданы в 15-ю т. бр.
Матчасть переправлялась и через наши переправы, об этом свидетельствуют данные, о безвозвратных потерях.
15 июля 1942 года в районе Тарасовки без вести пропадают из роты
разведки и управления 15-й т.бр. В этот же день на Николаевской переправе
убит старшина Иван Владимирович Никишин и похоронен в ст. Николаевской. По донесениям, пропадают без вести: И.А. Гнездилов, К.С. Бондарь, П.В. Котов, К.К. Дикарев, К.Я. Шилов, П.Е. Маркин, и, в том числе,
командир первой роты Григорий Терентьевич Пасечников.
По результатам поиска, в 1944 году капитан Пасечников, помощник
начальника штаба 1539-й тяжелой самоходной артиллерии, награжден
орденом Отечественной войны 2-й степени. Освобождены из плена Котов и Маркин. Маркин освобожден из застенков страшного концлагеря СС – «Бухенвальда». Вместе с ним из этого лагеря освобожден наш земляк, уроженец Константиновского района, красноармеец Василий Иванович Поцелуев.
Танки 14-го танкового корпуса (генерал-майора Радкевича Николая Николаевича), после ожесточенных боев с частями немецкой 23-й танковой дивизии в районе Чертково отошли в южном направлении и к исходу 13 июля собрались в районе населенных пунктов Сулини Красновка, около Миллерово. Корпус передан в подчинение командующего 37-й армией, неоднократные попытки которого установить связь с 14-м ТК успеха не имели.
На связь с 14-м танковым корпусом и для передачи пакета документов из Каменска вылетает командир звена 4-й авиаэскадрильи особой авиагруппы старший лейтенант Иван Михайлович Сикач. Подлетая к
Миллерово, наблюдая стремительное наступление врага и рассматривая
дороги, летчику неоднократно приходилось сажать машину у каждого замеченного советского танка. При взлете от одного из танков он был атакован двумя «Мессершмиттами». Имея ценные документы, не вступал в
бой, уходя от преследования и попадая под обстрел зенитной артиллерии противника. К исходу дня в 9 км от Красновки был найден один танк
корпуса, от экипажа которого лётчик получил ценные сведения.
13 июля, после ряда уточнений, танковый корпус был обнаружен в селении Никаноровка. Корпусу были переданы все указания штаба. На обратном пути самолет попал под обстрел вражеской зенитной артиллерии. Самолет получил до 70 пробоин, но лейтенант Сикач вывел машину из-под обстрела и доставил в штаб ценные сведения танкистов.
14–15 июля летчик Сикач вылетел из Шахт к месту базирования
полка Р-5 для организации доставки топлива танкистам. Но в указанном месте летного полка не обнаружил. Ночью прибыл в штаб Южного фронта, откуда передал приказ в Новочеркасск, где авиаполк приступил к немедленной доставке горючего. 14.11.42 года лейтенант И.М. Сикач награжден орденом Красной Звезды. (Из наградного листа).
Подобные героические полеты совершал и лейтенант этого же под-
разделения Павел Тихонович Платонов, производя разведку и передавая
приказы на передовую, в том числе 17.07, в районе Каменска. 14 июля 1942 года он был награжден орденом Красного Знамени.
Из приказа командиру 136-й т.бр. от 14.07.42 г.:
«...Начальник штаба фронта приказал имеющимся танкам занять
оборону в районе пунктов Старая Станица и Скородумовка (Каменского района Ростовской обл.), согласно схеме и указаний капитана Корепанова. Одновременно представить сведения по проведенной разведке Тарасовки.»
14 июля в 22.45 отправляется приказ начальника штаба армии
генерал-майора Вареникова: 15.07 корпусу переправиться через Северский Донец на переправах Давыдо-Николаевской и Бол. Суходола, причем танки и тяжелые грузы переправить у Давыдо-Николаевский и сосредоточиться в районе Зверево, Бирюково, Красного Сулина, а из района сосредоточения двигаться в направлении Б. Суходола, Сорокино, Никольского, Гуково.
С 11 июля – Глубокая, Тарасовка, 15 июля – Бариновка, 16 июля –
Тарасовка, Колодезный, Кобанчино, Никаноровка, отмечены большие потери убитыми и пропавшими без вести, в том числе и бойцов мотострелкового бригадного батальона (МСПБ) 138-й танковой бригады, более 400 человек. Из них только под Чертково погибло и пропало без вести около 200 солдат и офицеров, в том числе уроженец хутора Вислого Семикаракорского района старший шофер Н.Е. Скрипин. (Боевые донесения о потерях. ЦАМО).
Согласно архивных документов, в результате стремительного наступления противника, с 10 по 14 июля 1942 года, многие боевые машины
138-й танковой бригады были взорваны из-за отсутствия горючего и неисправностей техчасти машин, во избежание использования их немецкими танкистами. Ряд танков, выходящих из боев, ушли в неизвестном направлении, и судьба их экипажей осталась неизвестна. Это говорит об отсутствии связи между экипажами машин 138-й танковой бригады. Около 10 автомашин погибли от бомбежки на Николаевской и Константиновской переправах. (О закреплении техники. Приказ 138-й т. бр.
№ 09 от 04.06.42 г., Мин. Воды. Ф. 138-й т. бр. (ф. 3212), оп. 1, д. 2, л.
1-6, лл. 13-20.)
И действительно, жители ст.Николаевской вспоминали, что в июле 1942 года, у станичной переправы стол подбитый советский танк Т-34. У ст.Богоявленской, к переправе обслуживающих аэродромных частей (БАО) и летчикам 4-й воздушной армии, в июле месяце подошли три танкиста. Один из них был сильно обгоревший.
Танк Т-34 старшего лейтенанта С.В. Епифанова по причине неисправности взорван 12 июля в районе Зориновки (Зорьевка), Т-34 лейтенанта М.И. Коренькова 14 июля подбит в бою под Тарасовкой, взорван
ввиду отсутствия возможности эвакуации.
Т-34 лейтенанта А.С. Кононенко 10 июля оставлен из-за неисправности в районе Кабычино, сведений нет, экипаж танка значится в списках
без вести пропавших.
Танк Т-34 лейтенанта В.В. Мизина подорвался на мине и застрял в
болоте под Чертково, подорван. Вернулся только командир танка Мизин,
судьба остальных членов экипажа неизвестна.
Танки Т-34 лейтенанта С.В. Савина, младшего лейтенанта
Ф.Ф. Приходько, лейтенанта Д.Д. Копейкина отправлены для охраны
штаба 9-й армии. Сведений о машинах и экипажах нет.
12 июля машины Т-60 младшего лейтенанта А.А. Соколова и лейтенанта Г.Н. Попова отстали от колонны в районе Зориновки из-за отсутствия горючего, 14 июля – машины младшего лейтенанта Ю.М. Богата
остались без горючего в районе Тарасовки. Машина старшины С.И. Жигорева из-за отсутствия горючего взорвана, Т-60 сержанта Г.И. Митрова,
после обороны в районе с. Бык, взорвана ввиду отсутствия горючего.
Танк Т-60 лейтенанта Н.И. Васильева из-за неисправности машины буксировался, но из-за отсутствия горючего взорван в районе Анновки.
Танки 138-й танковой бригады: Т-60 – сержанта С.Ф. Горюнова,
лейтенанта В.И. Суровцева, младшего лейтенанта Д.Ф. Жарова, сержанта Е.А. Просветого, Т-34 – лейтенанта Н.З. Лившица, Д.П. Бакаева,
В.В. Жукова, младших лейтенантов Б.С. Колобова, А.С. Кузицкого,
А.А. Герасимова, В.А. Терезовского, И.Ф. Гордова, В.А. Лебедева, – после боев 11-12 июля ушли в неизвестном направлении.
Это далеко не весь список боевых машин, подорванных из-за отсутствия горючего и ушедших в разные стороны ввиду отсутствия связи. А
ведь в этих машинах так нуждались отступающие части Красной Армии!
Из всего числа танков 138-й танковой бригады всего несколько машин
были подбиты или повреждены в боях с противником.
11 июля был поврежден и выведен из боя танк Т-34 № 741. В этот же
день Т-34 лейтенанта Г.К. Федорова сгорел во время бомбежки противни-
ком села Бык. 12 июля сгорел Т-60 вместе с экипажем, командиром роты
лейтенантом Поповым, сержантом Гредневым, младшим сержантом Кряковым. На подступах к Чертково 12 июля, после повторной атаки, подбит и сгорел танк лейтенанта Кизекова и поврежден танк Т-34 лейтенанта
В.Г. Алексеева.
От бомбежки пострадали: 12 июля в районе Черткова сгорел Т-34
лейтенанта Н.И. Мицкевича, командир танка ранен, эвакуирован с поля
боя. 13 июля в Миллерово сгорел танк лейтенанта Федосенко, командир
танка вернулся. Поврежден танк лейтенанта Кулакова.
После шести атак в районе Чертково поврежден танк младшего лейтенанта Митюхова.
Оставлен как огневая точка в расположении 17-й стрелковой дивизии поврежденный танк Т-34 лейтенанта Кривошеина. Еще один танк
подбит и один подорвался на мине.
Части 37-й армии, занимающие оборону по северному берегу р. Северский Донец, получили небольшую передышку, так как противник на
участке 37-й армии активных действий не проявлял, даже не подходил к переправам. Эта армия связи с соседями не имела, но установила связь с 14-м танковым корпусом и переправила имеющиеся 18 танков на южный берег Северского Донца. К исходу 14 июля корпус боевой единицы не представлял.
Служебная записка т. Радкевичу
«1. На всякий случай, имейте ввиду прикрыть направление:
1 – Лихая, Шахты; 2 – Зайцевка, Садки, Шахты.
- Быть готовым сегодня в ночь выйти в район Новочеркасска.
- Для отправки машин, требующих ремонта, в Красный Сулин поданы платформы (проверьте).
- С Вашим офицером связи сообщите, как обстоит дело с горючим
и боеприпасами.
Полковник Божанов, старший батальонный комиссар Усов.
18.07.42 г., 12.30.»
Почему часть танков 14-го корпуса оказалась у Константиновской
переправы?
Возможно, им была поставлена задача прикрытия переправы, где от бомбежки вражеской авиации погибает командир второго батальона майор Ткачев и командир танковой бригады Труфанов? По найденным документам и опросам свидетелей ответа на эти вопросы пока нет...
По донесениям 139-й танковой бригады, 16 июля в поселке Константиновском ранен техник-интендант 2-го ранга танковой бригады А.С. Тачман.
18 июля брошено на переправе несколько автомашин, так как она разбомблена. Одна машина затоплена. На Астрахань 19 июля вышли Т-34 – 44 шт, Т-60 – 21 шт, грузовых машин - 83, прицепов – 2, мотоциклов без коляски – 6. Потеряно в боях - 39 танков. Без вести пропало 8 танков, 6 машин и два мотоцикла.
По донесениям 136-й танковой бригады, 17 июля потеряно пять автомашин «Додж» и одна «Газ-АА» и уничтожена вражеской авиацией одна «М-1».
Судя по этим донесениям, через Константиновскую и Николаевскую переправы проходила часть техники всех трех танковых бригад 14-го танкового корпуса.
Согласно приказа заместителя командующего Южным фронтом по АБТВ, 14-му ТК в 12.00 25 июля 1942 года предписано выйти в район Белая Глина.
24 июля 1942 года – приказ на марш № 2 штабрига 139-й т. бр. В 13.00 бригада имеет задачу сосредоточиться на новом рубеже, справа идет 136-я т. бр., слева следует 138-я т. бр.
«Все части 14-го ТК в ночь с 24-го на 25-е июля вывести из Верхний Хомутец и сосредоточить в районе Белая Глина, ст. Белоглинская, Горькая Балка, разъезд Горький. Подразделения, не входящие в 14-й ТК, откомандировать по своим частям. В обеспечении Манычевской переправы выделить отряд в составе роты танков и роты автоматчиков, назначить командиром отряда из числа командиров штаба.» ЦАМО (ф.14 ТК (ф.3432, оп.1, д.1, л. 80-82).
На 26 июля командир 14-го танкового корпуса генерал-майор Радкевич в приказе № 004-с подводит итоги выполнения поставленной задачи,
анализируя действия танковых бригад:
«После 150 км марша в район сосредоточения, не имея времени для просмотра материальной части, с полузаправкой горючего, корпус вступил в бой с противником, имея задачу задержать продвижение противника и дать возможность отойти армиям за р. Северский Донец.
Противник задержан на 1– суток, но не разгромлен и не отброшен назад по ряду причин. Негодное плохое вождение войск и управление, особенно в бою. Ни одна бригада, за исключением 138-й, не донесла о месте прохождения маршрутов.
Командование 21-й мотострелковой бригады потеряло управление, и двигаясь по своему маршруту, мешала движению 138-й и139-й танковым бригадам.
138-я бригада вступила в бой с 3-й танковой дивизией противника, не сообщив в штаб корпуса и соседям, что лишило возможности направить усилия корпуса на разгром врага.
С 10 июля неизвестно где находится военком 21-й стрелковой бригады. 13 июля оторвались от своих бригад военком 136-й т. бр. комиссар Богданов, начальник политотдела Клягницкий и начальник особого отдела Усенко. Прибыли в корпус только 19 июля. Начальник политотдела 139-й т. бр. Белан руководил отдельными танками и одиночными бойцами и прибыл в расположение своей части только 22 июля. А начальник особого отдела этой бригады ушел в глубокий тыл и вернулся только 22 июля.
Радкевич отмечает трусость и лживые приказы командиров. Так командир малых танков 136-й т. бр. Попов выдумал о присутствии противника в Великоцке. Много поступало лживых разведданных. Самовольный уход роты танков из Зориновки поставил под удар штаб корпуса.
Проведен поочередный самостоятельный «прорыв» 138-й и 136-й танковых бригад в районе Верхней Тарасовки без согласования со штабом корпуса, который находился еще в Миллерово.
Элемент трусости проявился в невыполнении приказа командиром роты 136-й т. бр. по разведке противника в районе Малой Орловки. Задача не выполнена. Свои танки принимались за танки противника. Так было и в Зориновке с командиром роты прикрытия 136-й т. бр.
Несмотря на эти недочеты, усугубившиеся недостаточной воинской дисциплиной, а иногда и преступной безответственностью, в частях корпуса имеется масса командиров и комиссаров и особенно бойцов, героически сражавшихся с врагом. Так, погиб смертью храбрых командир 138-й т. бр. Труфанов, тяжело ранен военком бригады полковой комиссар Колосов».
Труфанов А.И. (фото раннего периода)
Неорганизованные действия и расхождение танков в бригадах в разные стороны, скорее всего, были и по другим причинам.
Связь между разными моделями машин могла отсутствовать по причине разных типов радиостанций, а отставание танков друг от друга –
из-за разной весовой категории. Эти причины подтверждаются во многих воспоминаниях танкистов Великой Отечественной войны, вплоть до
1944 года.
В дальнейшем бои по сдерживанию противника бойцы и командиры
14-го ТК ведут в районе Егорлыка (31 июля).
В начале августа на реке Кубань заслоны из бойцов 138-й и 139-й танковых бригад ведут упорные бои с противником в районе Успенка.
Не удивительно, что результатом всех нарушений дисциплины, несвоевременного выполнения или невыполнения приказов, стал срыв сложной операции – сдерживание противника на придонских рубежах.
10-16 июля. Большая часть пропавших без вести и попавших в плен является следствием этих нарушений. Личный состав и медленно двигающаяся техника отставали от маршевых колонн, в результате военнослужащие попадали в плен, техника становилась трофеем фашистов. Гораздо меньше воинов танковых бригад полегли на полях сражений в донских степях или были ранены в июле 1942 года.
Из-за отсутствия постоянной связи и трусости некоторых командиров танковых бригад, машины уходили с поля боя, как и стрелковые подразделения, и плутали по степям, тратя вхолостую горючее и собственные силы. И только небольшая часть из попавших в плен была освобождена в последующие годы в ходе наступательных операций Красной Армии.
Разведчик 139-й т. бр. рядовой Н.М. Швец 14 июля попал в плен и в марте 1945 года привезен из Ливерпуля (Англия) в Одесский спецлагерь, где после проверки был переведен в рабочий батальон.
Лейтенанты 139-й т. бр. Н.В. Иванов и Г.И. Панин, попавшие в плен 12 июля, ефрейтор 139-й т. бр., лейтенанты А.Я. Ефименко и П.Ф. Литвиненко из 138-й т. бр. были освобождены из плена в 44-45 годах.
В марте 1943 года 34-й отдельной стрелковой бригадой 11-го гвардейского стрелкового корпуса были освобождены сержант 138-й т. бр. В.М. Бугаев, заместитель политрука 417-го стрелкового батальона Н.Н. Антонов, старшина этого же полка Н.А. Васильев, – и вместе с защитниками донского рубежа продолжили свой боевой путь, только уже в качестве бойцов освободившей их бригады.
«Перед очередной бомбежкой я был на берегу Дона, в районе переправы. За несколько минут до налета немецкой авиации, сверху к переправе спустился советский танк, из башни которого выглядывал офицер.
Остановившись на берегу, он стал отдавать команды, указывая на южный берег Дона, к нему подбежали несколько человек, я так думаю охрана, потому как на его петлицах я разглядел знаки отличия старшего офицера.
Что он кричал, я не слышал, кругом стоял шум. Судя по тому, как отреагировали военные, это был командир высокого ранга, а, следовательно, около него была охрана. Вот эта охрана, по его распоряжению, быстро согнала с погрузки на переправу повозки, и танк заскочил на переправу. Переправа осуществлялась одной баржой и катером, толкавшим ее. Тут налетели немецкие «стервятники» и началась бомбежка, я уже бежал домой и
не видел, что было дальше...» (Из воспоминаний ветерана войны, подростка военных лет (1942 г.), Николая Никитовича Михайлова, жителя г. Константиновска.)
Фотография немецкого солдата сделанная в июле 1942 года, только подтверждают нашу версию.
Несколько фотографий сделаны при входе немецких частей в рабочий поселок Константиновский.
На первых снимках видна пойма Фоминой балки с разбитой и брошенной техникой РККА, здесь же убитые и пленные красноармейцы (В настоящее время – район судоремонтных мастерских).
Далее идут снимки береговой части поселка с остатками конструкций разбитых переправ и советским танком Т-34, в районе складов купца
Сивякова. Орудие танка нацелено на восток. Подобные 15 танков, 18-20 июня 1942 года получила из Сталинграда 138-я танковая бригада.
(См. донесение 138-й танковой бригады за 20.06.42 г.)
На 28 июля 42 года бронетанковые войска Донской группы состояли из 5-й гвардейской, 2-й, 15-й, 140-й и 63-й танковых бригад, 62-го и 75-го отдельных танковых батальонов, 14-го танкового корпуса в составе трех танковых и одной мотострелковой бригад. В танковых бригадах и батальонах танков не было совсем, и личный состав использовался как пехота. Лишь в танковом корпусе имелось 15 танков. Затем из резерва Ставки прибыли 135-я
и 155-я танковые бригады, в составе 40 танков, которые были введены в бои в полосе 51-й армии.
Из воспоминаний родственников погибшего командира 138-й отдельной танковой бригады А.И. Труфанова известно только, что он погиб на Константиновской переправе в составе своего сопровождения. По одним данным, он утонул вместе с механиком-водителем, по другим, успел выскочить из легковой машины и спрятаться в окопе около переправы и погиб от прямого попадания фашистской бомбы в окоп.
До назначения командиром танковой бригады А.И. Труфанов вместе со своим другом, генерал-майором Ф.И. Толбухиным, принимал участие в операции «Содружество». (Англо-советская операция по защите иранских нефтяных месторождений от возможного захвата их фашистской Германией).
В июле 1942 года Федор Иванович Толбухин был назначен командующим 57-й армии, которая вела оборонительные бои на подступах к Сталинграду, удерживая натиск 4-й танковой армии германского вермахта.
Уроженец хутора Чумакова Константиновского района, капитан Илларион Стефанович Сафронов, командир 2-го танкового батальона 137-й танковой бригады, 22-23 июля защищает ст. Цимлянскую. В октябре 1942 года награжден орденом Отечественной войны 2-й ст.
26 июля танковая бригада ведет бои у Нижне-Чирской. Командир 16-го танкового полка гвардии полковник погиб 18 августа 1943 года.
21 июля в 13.00 на проселочной дороге, ведущей от хутора Мокрый Лог, по направлению Мокрому Керчику показался противник, который двигался тремя механизированными колоннами. Танкисты 15-й танковой бригады вступили с ним в бой, в ходе которого экипажи, потерявшие свои машины, продолжали боевые действия с пехотой противника, вступая в рукопашные схватки.
В этом бою, который длился от 3 до 5 часов, противник потерял 94
танка, 14 бронемашин, 124 автомашины, 8 орудий и более 700 солдат и
офицеров.
К сожалению, данный подвиг до сих пор не увековечен. (А. Шатохин. «Подвиг 15-й танковой бригады», 2012 г.)
На месте бывшей переправы июля 1942 года, поисковиками ПО "Донской" в 2013 году на собственные и собранные средства, всем погибшим на переправе, в том числе героям-танкистам установлен памятник.
Июль 1942 г. Танковые бои на донских переправах.
Основной удар противник наносил в районе Бронницкой переправы, с целью воспрепятствования отхода частей РККА.
Во второй половине дня 16 июля, совершив за 18 часов 100 км марш-бросок из района ст. Степной, второй батальон 63-й отдельной танковой бригады занял участок обороны до 50-55 км по правому берегу р.Северского Донца, на переправах: Усть-Быстрянская – один танк Т-26, Н.-Журавский – два Т-34, Бронницкий – два Т-34. Два танка Т-34 выполняли задачу по связи и патрулированию между переправами и штабом батальона. Танки КВ, один Т-34 и один Т-26 из-за неисправностей пришли на рубеж с опозданием.
17 июля танковые бригады и стрелковые дивизии вели бои в районе ст. Лихой и ст. Зверево для отхода 37-й, 12-й, 18-й, 24-й армий. 2-й танковый батальон 5-й танковой бригады прибыл в составе 9 танков Т-34 в Садки, где получил приказ отправиться в район Верхне-Кундрюченской и занять оборону у трех переправ через р. Северский Донец: Усть-Быстрянской, Нижне-Журавской и Чумаковской.
Накануне, 16 июля, в 13.00 танки 97-й части заняли ст. Тацинскую.
В течение 15-16 июля производилась бомбежка ст. Цимлянской, Константиновской.
Согласно данных дневника Гальдера, немецкие части 16-й дивизии ведут трудные бои с советскими частями и танками и не могут продвинуться через р. Северский Донец без ввода дополнительных
сил и контратаки в сторону р. Дон (в том числе на Константиновск) для овладения донскими переправами.
В своем дневнике Гальдер отмечает, что из-за отсутствия горючего, автотранспорта для пехотных частей и сильных ночных проливных дождей осложнилось продвижение войск восточнее Ростова, на Каменском и
Ворошиловградском направлениях. На поддержку 22-й танковой дивизии подтягиваются 97-я егерская и 14-я танковая дивизии.
На Цимлянском направлении производится усиление фронта за счет пополнения 24-й, 3-й и 23-й танковых дивизий.
18 июля до 21.00 танки 5-й гвардейской танковой бригады занимают оборону от устья Северского Донца до парома против хутора Хрящевского (на западном берегу реки), закапывая и замаскировывая машины.
В 16.00 получают приказ оставить переправы и сосредоточиться у пункта Семимаячного. В 24.00 – приказ снова вернуться на переправы и занять оборону.
По прибытию в ст. Верхне-Кундрюченскую батальону была поставлена задача овладеть переправой в Бронницкой.
19 июля Части 16-й моторизованной дивизии 4-й немецкой танковой армии, после боя с разрозненными советскими частями, достигли р. Северский Донец в населенных пунктах Потаповский, Почтовый, Кременской. С западного берега наблюдалось заметное сопротивление.
Пехотная дивизия «Великая Германия» расширила предмостное укрепление против советских танков в районе пункта Бронницкий.
Дивизии мешают форсировать р. Северский Донец крупные контратаки советских войск со стороны Константиновской, которые были
отбиты, но стоили большого ценного времени.
Далеко не полные 275-я и 102-я стрелковые дивизии 24-й армии, измотанные в боях, отходят на оборонительные рубежи: 275-я СД – под Керчик, 102-я СД – в район Бронницкий (имея в своем составе один стрелковый полк, состоящий в основном из групп комсостава и мелких подразделений).
По воспоминаниям жителей прибрежных хуторов, из числа отступающих воинов РККА в июле 1942 года был, в основном, комсостав. (Воспоминания Губарева).
19 июля в 12.00 к переправе против двух танков Т-34 63-й танковой бригады вышли 8 легких и один Т-III (средний) танки противника. Подпустив вражеские танки на расстояние 150-200 м, советские танки открыли огонь и подбили 8 вражеских машин.
Через час оборонительные позиции РККА подверглись массированному обстрелу вражеской артиллерии и штурму гитлеровской авиации. После чего к переправе подошло 50 танков противника. В бою было уничтожено пять средних немецких танков и несколько машин с пехотой противника. Один из танков Т-34 был подбит противником, другой, поврежденный, – уничтожен советскими танкистами во избежание использования его немцами.
Танки, находящиеся на Нижне-Журавской переправе (сегодня х.Нижнежуравский – авт.), на основании приказа соединились с 5-й гвардейской танковой бригадой.
В 18.00 начался бой за Усть-Быстрянскую переправу, где немцы подтянули автоматическую пушку и крупнокалиберный пулемет и открыли кинжальный огонь по защитникам переправы. Огнем двух советских танков Т-26 были уничтожены немецкие огневые точки и рассеяна немецкая пехота. После боя танки, согласно приказа, отошли от переправы.
Два советских танка Т-26, находившиеся на защите Нижне-Калиновской (сегодня х.Нижнекалиновский – авт.) переправы, не вернулись, судьба танкистов неизвестна.
Сегодня появилась версия, возможно об этих двух танках.
Судя по последним данным (на 2019 г.): По воспоминаниям старожилов один повреждённый танк эвакуировали через мост х.Евсеевского. Но деревянный настил моста не выдержал тяжести машины, и она опрокинулась в реку Кундрючью. В послевоенное время танк пытались вытащить колхозными тракторами. Но машина так увязла, что её просто разорвали. Большую часть машины вытащили. Летом 2019 года поисковики ПО "Скиф" нашли в р.Кундрючьей оставшиеся детали машины. Сейчас машина ждёт своё новое рождение.
Второй лёгкий танк Т-26 был обнаружен в послевоенные годы подростками в лугу за х.Тереховский. По воспоминаниям подростка войны Семёнова Ф.Н., машину скрывал высокий густой камыш. Ребята забрались в машину и решили "повоевать". В танке был пулемёт с заряженными патронами. После стрельбы загорелся камыш, и огонь пошёл на хутор. Жители хутора потушили пожар и вызвали сапёров. Сапёры попытались вытащить машину колхозной техникой. Понимая, что вытащить танк нет возможности, взорвали машину вместе с боекомплектом. Экипаж танка из двух человек в июле 1942 года скрывался в подвале у местных жителей на ул. Заречной. Один танкист был тяжело ранен. Через день бойцов кто-то выдал и оккупанты вывели их за хутор и расстреляли. Где захоронили тела погибших, сегодня уже никто не знает.
К каким частям принадлежали эти машины, пока неизвестно...
Из истории танковых сражений в верхних районах Ростовской области (Тарасовский, Миллеровский, Морозовский, Тацинский районы) видно, что небольшие танковые подразделения кидают в разные стороны для прикрытия стрелковых дивизий и остановки танковой лавины противника.
Эти единицы танков, часто теряя связь, мечутся по донским степям – по пересеченной местности, не заняв должной обороны перед хорошо организованной, стратегически наступательной операцией танковой армии противника. Много машин ушли в неизвестном направлении, и танкисты пропали без вести. В результате чего были потери машин и личного состава советских танковых бригад. Очевидно, не зная местности, из-за отсутствия карт, машины переворачивались. Удивительно, что такие же ошибки повторяются и позднее, при обороне донских переправ. Хотя на подготовленных рубежах (окопавшихся танков), противник перед единичными советскими танками несет значительные потери в технике, живой силе и в драгоценном ему времени (например, на Бронницкой переправе).
Выполняя приказ 24-й армии об отходе танков 63-й танковой бригады к населенному пункту Керчик, из-за отсутствия переправ через р. Кундрючья, часть танков прибыли в пункт сбора. Остальные машины, уходя с боями в поисках переправ, были подбиты артогнем противника.
Прибывший утром в 8.00 в Верхене-Кундрюческую 2-й танковый батальон 5-й гвардейской танковой бригады, совместно с 321-м отдельным гвардейским минометным дивизионом, сдерживали противника в районе Чумаковского и Усть-Быстрянской, прикрывая отход частям 24-й армии РККА к Керчику. 321-й ОГМД произвел два залпа (153 выстрела) по скоплению танков и автотранспорта противника в северо-восточном лесном районе Бронницкий.
17-19 июля 37-я армия, совершая ночами по 35–40 км марша, имела целью соединиться с 3-м гвардейским стрелковым корпусом и отходить совместно.
18 июля 37-я армия ещё имела 15774 человека личного состава.
275-я и 102-я стрелковые дивизии 24-й армии должны были занять оборонительные рубежи в районе Апаринского, Усть-Быстрянской, Рубежного, но из-за отсутствия транспорта совершали марш в пешем строю. И только к утру 19 июля подходили к Керчику. В наступление на Бронницкий пошел только один полк 102-й СД, состоящий из групп комсостава и мелких подразделений.
18 июля Гитлер отдает «величайший приказ», требующий форсирования р. Дон и начала наступления на Сталинград.
17 июля 1942 года началась Сталинградская битва – 200 дней и ночей героических сражений советских воинов с 250-тысячной группировкой противника.
К 19 июля в составе 9-й, 12-й, 18-й, 24-й, 37-й и 56-й армий Южного фронта было 31 СД, 6 танковых и 4 стрелковые бригады, 4 укрепрайона, 5 дивизионов бронепоездов, 36 артиллерийских полков и дивизионов усиления. С воздуха их прикрывали 13 авиаполков 4-й ВА.
19 июля, в большой излучине Дона на подступах к Сталинграду, немецкие армии, несмотря на хорошую укомплектованность и усиленное вооружение, встретили достойный отпор солдат и командиров Красной Армии. В это же время немецкие моторизованные части появились на улицах рабочего поселка Константиновского.
19.07. Часть дивизии «Великая Германия» заняла предмостное укрепление Бронницкого, которое в течении дня было расширено; другая часть закрепилась северо-восточнее Константиновской. Ата-
ка 156-й стрелковой дивизии была отбита. (Книга «На Донском рубеже»