Показать содержимое по тегу: проза
После освобождения Константиновского района от фашистских захватчиков, когда канонада боев еще слышалась неподалеку на западе, в рабочем поселке разместились тыловые части и госпитали Красной Армии.
Понтонеры 126-го отдельного моторизованного батальона навели военную переправу через Дон для переброски тяжелой военной техники и живой силы в западном направлении, и остались на несколько дней для обслуживания этой переправы до июля месяца 1943 года.
Понтонеры саперного батальона разместились в домах местных казаков. Ребятня постоянно кружилась около военных и их техники. Старики издалека рассматривали новое военное сооружение и радовались, что скоро, весной, им будет легче переправиться на левую сторону Дона для обработки своих огородов, поскольку в поселке не осталось ни одной частной лодки. Лишь несколько трофейных лодок сразу прибрали к рукам местный рыбколхоз, дорожный участок и другие государственные предприятия.
Весной 43-го года наш полк шёл через одну из сожженных деревень. У одного из разбитых домов сидел обычный маленький серый котёнок. Очевидно, его мать-кошка погибла от бомбежки, и теперь худое серое существо, перепачканное сажей, издавало хриплое мяуканье в сторону проходящей военной колонны. В полку, в роте разведчиков был старый солдат Трофимыч, захвативший ещё первую Мировую войну. Вот он и сжалился над осиротевшим животным. Подобрав котёнка, он засунул его за пазуху гимнастерки и объяснил начальству: «Пусть до лета поживёт, а то ведь помрёт без мамки. Да и мне не скучно будет, пока ребята по немецким тылам бродить будут. Ведь вся моя семья погибла...»
Так и остался кот Васька жить у разведчиков, пройдя с Трофимычем пол-Европы, и даже в Берлине побывал. А получилась так.
Первую неделю, после того, как Трофимыч или кто-то из разведчиков покормит сиротинку, котёнок забивался в какой-нибудь угол землянки и надолго засыпал. Потом осмелел и стал выходить в окоп. Но больше всего он боялся бомбежки или артобстрела. Видимо, в его кошачьем сознании осталась та бомбежка, после которой он сделался сиротой. Даже когда Васька уже стал взрослым котом и часто и надолго уходил из землянки разведчиков, всегда за полчаса до налета немецкой авиации или артобстрела он возвращался в землянку и зарывался в личных вещах бойцов. Как чувствовал! Это и послужило поводом оставить его в расположении полка.
К отрогу балки подъехала «Нива» и старенький, видавший виды «УАЗ». После недавних дождей всю балку устилал ковер сочной зелёной травы, скрывая следы давно минувшей войны.
– Здесь, в километре от хутора, – сказал Трофимович, местный старожил, переживший подростком фашистскую оккупацию, и указал из окна машины на изголовье балки.
– А не путаешь, дед? – спросил командир поискового отряда Александр Павлов. – А то в прошлый раз Вера Абрамовна показала нам другое место. Всё лето рыли в соседней балке, а солдат наших так и не нашли.
– Да врут всё бабы! На войне не бывали, а брехать любят. Хоронить они ходили, а вот боя не видели. Это меня мать тащила за штаны в погреб, а нам с дружком, соседом Шуркой, всё посмотреть хотелось, как наши немцев погонят с донской земли.
– А ты что, на войне был? – спросил молодой поисковик