Солнце находилось в зените и оттого слепило глаза рядовому Ивану Белкину, лежащему за холмом донской степи.
Еще неделю назад Иван спорил с друзьями о службе в армии и о победе над фашистами. А сегодня он с сержантом Перепелкиным был назначен в дозор. Вообще-то канонада боев слышалась на западном направлении, и зачем сегодня полк занимал оборону здесь, Ивану было непонятно.
Отбыв свои положенные два часа в дозоре, Белкин недоумевал, почему их не спешат сменить. Подождав еще немного и не видя никаких изменений на вверенном им участке, сержант ушел узнать обстановку в расположении полка.
Воспользовавшись отсутствием сержанта Перепелкина, Иван прилег, прикрыв глаза пилоткой. Он слушал жужжание пчел, стрекот кузнечиков, пересвист пернатых, перелетающих донскую степь, и у него на душе становилось тоскливо. Он ведь не успел даже проститься со своей девушкой Настей. Она уехала вожатой с учениками младших классов в пионерский лагерь. Да и маме он еще ничего не написал. Отец и старший брат тоже где-то воевали с первых дней войны. У Ивана была «бронь», он учился в институте, но решил пойти на фронт добровольцем. Вот он и спорил с друзьями, кто из них попадет на войну.
Музыкальный стрекот и жужжание насекомых степи прервал какой-то отдаленный гул. Белкин скинул пилотку и осмотрел небо. Самолета Иван не увидел, да и звук напоминал ему отдаленный гул завода. Белкин приподнялся и выглянул из-за холм. По ближайшей степной дороге, в сторону расположения полка двигалась моторизованная колона немецких солдат. Они шли с расстегнутыми воротниками и закатанными рукавами гимнастерок. Солдаты были вооружены автоматами, некоторые несли пулеметы. Колонна двигалась не спеша и уверено, как по собственной земле. Впереди проехали мотоциклисты, но, отъехав в сторону, пропустили легкий бронетранспортер. Всё происходило так близко, что Иван рассмотрел немецких офицеров в открытой машине.
Дорога уходила в безымянную глубокую балку, где находилась часть полка, не занявшая оборону.
Плохо, что у Белкина была только «трехлинейка» с десятком патронов и одна граната, которую оставил сержант, шутя, предупредив: «Сильно не шуми». Возможно, одной гранаты и хватило бы, чтобы подать сигнал своему полку. Но Иван решил по-своему…
Бронетранспортер стал, не доехав до балки метров 300, из него вышел офицер и остановил колону. Следом за колонной солдат подтягивались легкие немецкие танки. Из люка первого подошедшего танка вылез танкист-офицер и направился к бронетранспортеру.
Наблюдавший за обстановкой рядовой Белкин сообразил, что нельзя терять ни минуты. Первым выстрелом он убил офицера из бронетранспортера, вторым - немецкого офицера–танкиста. Вся колонна преобразилась и вперемешку: пехота, танки и мотоциклисты - двинулись по донской степи, ускоряя движение в сторону Ивана. Маленький степной холм не мог быть надежным укрытием советскому солдату. От такой канонады разрывов снарядов и ливня пуль ему хотелось зарыться глубоко в землю.
Сначала Белкину обожгло плечо, потом ногу, осколком вырвало часть рукава гимнастерки и опалило лицо. Несколько осколков впились в приклад винтовки. Голова Ивана горела огнем, пот заливал лицо. Сменив место положения, он стрелял на поражение, вспоминая занятия в кружке Ворошиловских стрелков. Когда ближайший танк приблизился на расстояние пистолетного выстрела, Белкин бросил гранату под гусеницу фашистской машины и почувствовал сильную боль в животе. Истекая кровью, он успел сделать еще два выстрела и убить двух мотоциклистов…
Через два дня полк начал отступление. Тело убитого девятнадцатилетнего Белкина Ивана разведчики ночью принесли в расположение полка. Насчитав более десяти ран на теле бойца, они похоронили его в братской могиле, в этой же безымянной балке. Командир полка отослал в штаб дивизии представление к ордену на рядового Белкина.
Первые годы за могилой ухаживали жители находящегося неподалеку хутора. С годами они потихоньку разъезжались в поисках работы и лучшей доли. Постепенно хутор стал безлюдным и одиноким, как и братская могила.
Крест, сгнил, а холмик могилы сравнялся со степным ландшафтом. Изредка кто-то ещё приносил на безымянный холм полевые цветы, иногда венки…
Архивные документы тех событий, как и свидетели, потерялись во времени…
Через несколько дней пол попал в окружение и оставшиеся в живых красноармейцы, небольшими группами и по одиночке, пробивались к своим. И лишь не многим удалось выйти за линию фронта, где их ждали проверки и фильтрационные лагеря. Кто-то вернулся на фронт, а кто-то получил срок, как изменник Родины и дезертир.
Та и остались герои и их подвиги без наград, без вести пропавшими и забытыми в родной земле.
Вячеслав Градобоев.
