Рассказ основан на реальных событиях
Немцы рвались к Дону. Из-под Миллерово, через Тацинскую и Цимлянскую станицы, от Каменска и Белой Калитвы спешно отступали уставшие и потрёпанные в оборонительных боях части Красной Армии, которые длинными колоннами или разрозненными группами спешили к донским переправам.
Через станицы и хутора тянулись беженцы, эвакуируемые табуны лошадей, стада скота, повозки с ранеными, отступающие красноармейцы, машины, груженные венной амуницией, единицы уцелевших орудий и танков.
Вновь прибывшими стрелковыми дивизиями, при усилении их отступающими разрозненными группами - в основном, безоружных стрелков и командиров - на Дону возводился последний оборонительный рубеж.
Авангарды немецких танковых дивизий и моторизированных полков пытались отсечь отступающим путь к переправам степных рек, притоков Дона и Северского Донца. Прорвав оборону советских войск, стремительным броском в середине июля 1942 года вышли к станице Николаевской и поселку Константиновскому. По воспоминаниям местных жителей, в один день можно было в хуторе увидеть красноармейцев - через несколько часов немецких мотоциклистов, следом к вечеру - красноармейцев-кавалеристов, а поздним вечером - немецкие танки и бронетранспортеры. И так повторялось несколько дней.
В хуторе Савельеве перед войной жила многодетная семья Костроминых, Абросима Васильевича и Натальи Сергеевны. Первым на фронт ушел глава семейства, следом - старшие сыновья, Андрей и Василий. В июле 1942 года на хозяйстве оставались младшие дети и Наталья Сергеевна. Несколько раз в дом заходили разведчики разных сторон, сначала красноармейцы, потом, после их ухода, немцы. Первые немецкие солдаты не вели себя так нагло, как в период последующей оккупации, не обижали местных жителей и даже не обращали внимания на отступающих красноармейцев. Выставив караул, немцы остались на ночлег в хуторе, а утром ушли в сторону Морозовской. Следом в дом зашли несколько отступающих красноармейцев, один из них был с фронтовым баяном.
Видимо, приглянулась красивая казачка Зинаида молодому веселому бойцу Семёну, и он уговорил своих однополчан немного задержаться в хуторе. Выставив часового, красноармейцы остались на ночевку. Весь вечер Семен рассказывал забавные истории и играл на баяне. А утром попросил Зинаиду сохранить баян: «Красавица, сохрани инструмент, тяжело мне с ним по степям мотаться. Будем обязательно гнать назад фашистов, зайду и заберу его. Только сохрани его до моего прихода». На внутренней стенке баяна, у мехов, Семён карандашом написал «Дерин Семен». Потом, постояв немного в раздумии, подошел к баяну, открыл перочинный нож и выцарапал на нижней крышке «Дерин Сёма». Опять отделил отсек с клавишами, и повторно, наспех, на память об их встрече выцарапал своё имя и фамилию, имя Зины. Со словами: «Так будет надежней, да и ты меня не забудешь», собрал инструмент, вручил его Зинаиде, нежно погладив её по голове, быстрым шагом вышел на хуторскую улицу и ушел на восток, догонять своих однополчан.
Семья Костроминых надежно оберегала и хранила реликвию 42-го года. После освобождения донской земли Семен так и не появился в хуторе. Зинаида ушла на фронт – может, там встретится весёлый Семен? Зинаида исколесила немало фронтовых дорог на своем лизинговом Студебеккере, перевозила тонны снарядов на передовую, разных воинских частей, но так и не встретилась с Семеном. Вскоре вышла замуж за своего фронтового друга Петра, и вместе с ним вернулась домой в родной хутор Савельев.
Пока шла война, баян дожидался своего хозяина в доме Костроминых. Но не без «добрых людей», и кто-то донёс в Николаевский военкомат, что в семье Костроминых есть военный артефакт, не принадлежащий их семье, и баян бал изъят на хранение в военный комиссариат. Вернувшийся с войны глава семейства, орденоносец Абросим Васильевич Костромин, забрал баян из военкомата: «Может, ещё объявиться Семён, или его дети придут за баяном… Что я им скажу? Не сберегли? Нет уж, пусть лучше будет у нас, надёжнее!»
Принёс его домой, а во избежание подобных «конфискаций», упаковал инструмент Семёна в надёжный «саркофаг» и закопал в саду на многие годы. Когда не стало Николаевского района, и многие забыли о существовании баяна, Абросим Васильевич вскрыл свой схрон и водрузил баян в доме на почётное место: «Пусть стоит и ждёт своего хозяина».
Многие годы родственники семьи Костроминых искали Семёна Дёрина. Но где там! Ни номера воинской части, ни других данных о себе боец не оставил в надежде вернутся на донскую землю. Уже умерли и свидетели тех давних военных событий, а потомки Костроминых всё надеялись, что теперь уже не сам Семён, а его внуки отыщутся и придут за баяном. А пока инструмент передали в надёжные руки поисковиков нашего города.
Шёл солдат донской дорогой
И зашёл он в хуторок.
Обессиленный, голодный,
Инструмент нести не мог.
Шли фашисты по пятам,
Он оставил его нам:
- Я вернусь с Победой к Вам!
Отомстим мы злым врагам!
Не дошёл солдат до нас –
Знать погиб в недобрый час…
Сиротой стоит баян –
Поцарапан, как от ран,
С мелкой надписью на нём:
«Был я Дёрин, звать Семён».
В.Градобоев.